Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть перваяЧасть вторая
Часть третья
Артания
Моим друзьям и недругам, с которыми так славно проводим время в Корчме!
К читателю
От древних авторов дошли сведения, что задолго до возникновения Киевской Руси на тех же просторах существовали могучие государства: Куявия, Славия, Артания. Это почти все, что известно. Т.е. простор для пишущего!
Нас собралась могучая кучка, каждый пишет в цикл «Троецарствие» по роману, где минимальный объем должен быть не меньше чем 200 тысяч слов. К примеру, в данном романе их 207 тысяч. Это вдвое больше, чем в привычных нам хард-корах.
Надеюсь, вы получите от этих толстячков удовольствие! Напоминаю адрес нашей могучей кучки:.
А также знаменитой Корчмы.
Искренне ЮРИЙ НИКИТИН
Часть вторая
Глава 14
Глыбы льда под ударами его топора отламывались со звоном, будто и не лед вовсе, а промерзшие куски металла. Отец однажды рассказывал, что побывал в таких краях, где самое прочное железо на морозе становится хрупким, как тонкий лед. Только бы его надежный топор не подвел, не рассыпался…
Пока рубил, он изо всех сил напрягал все мышцы, задерживал дыхание так, что едва не лопался, в глазах темнело, зато кое-как нагретый воздух начал прогревать замерзший костяной мозг, затем сами кости, а когда тепло пошло в мясо, он подхватил глыбу и понес к месту стоянки.
Аснерд, Конст и Вяземайт уже распотрошили мешки, напялили шубы, только головы остались непокрытыми, и снег блестел на волосах мелкими злыми искорками. Аснерд оглянулся, сказал довольно:
– Воды принес? Хорошо, тогда уж и огонь разведи заодно.
Яська критически осмотрела Придона, теперь его могучие мышцы перекатывались под кожей свободнее, он чувствовал ее взгляд и тогда, когда она отвернулась к Аснерду со словами:
– А за той горой будет…
– Спуск? – спросил Вяземайт.
– Какой спуск? – удивилась она. – Нет, подъем!
– Ух ты, я уж думал…
– Что выше места нет? – засмеялась она. – Дальше будет выше. Хуже того, там странное ущелье, снежные бури начинаются сразу, среди ясного дня. Так что будьте готовы.
Аснерд хмыкнул:
– Угораздило же нас искать этот меч в такое время! Нет чтобы выждать, пока потеплеет…
Яська удивилась еще больше, брови взлетели, она всматривалась в лицо воеводы, не шутит ли старый воин.
– Потеплеет? – переспросила она. – Как будто сейчас не самое жаркое время года!.. Видели бы вы, что здесь зимой!
Вяземайт спросил заинтересованно:
– А что здесь зимой?
– Наверное, очень страшно, – ответила она.
– Наверное?
– Ну да! Никто не смог бы сюда добраться зимой. Так что никто не знает, что здесь и как здесь. Говорят, что именно зимой просыпаются древние боги и в этих местах собираются на Большой Совет Богов.
Придон кое-как выбил огонь, замерзшие пальцы едва держали огниво. Сухой мох пустил дымок, вскоре занялся рулончик бересты, наконец желтые огоньки начали лизать, а затем и грызть тонкие веточки. Он осторожно примостил прутья побольше, поставил сверху котел с глыбой льда. Костер он привычно развел в ямке, хотя здесь не от кого прятать пламя, зато котел можно ставить прямо на края ямки, не прижимая пламя.
Снова Придон ощутил на себе взгляд красивой погонщицы драконов. Обернулся, успел заметить, как она смотрит широко раскрытыми восторженными глазами, но тут же напустила на себе прежний насмешливый вид, сказала деловито:
– Ну, мне пора. Мой Зайчик не любит огня. Он считает это вызовом! Может в ответ сам плюнуть.
– Огнем? – спросил Аснерд.
– Конечно!
– Ого!.. Значит, у тебя огнедышащий?
– Что, хотите проверить? Аснерд покачал головой.
– Я ж пока не покупаю… А он в самом деле плюется?
– Если дохнет хоть наполовину, – заверила Яська, – всю эту долину затопит огнем!
– Ого!
– Снег растает, а вода внизу затопит села.
Все трое смотрели, как она идет к своему дракону, а она чувствовала, что смотрят, и шла красиво, по-женски, прямая, с гордой вскинутой головой и струящимся потоком золотых волос по спине, мелко ставя ноги на одну невидимую линию.
Аснерд помахал ей рукой.
– Не столкнись со стаей ворон! Она крикнула:
– Возвращайтесь с победой! Возвращайтесь… мы будем очень ждать.
Придону почудилось, что последние слова были обращены напрямую к нему. Дракон поднялся, повел огромной, как таран, головой по сторонам. Яська что-то крикнула, дракон пошел шагом, все убыстряя и убыстряя шаг, потом бегом, на этот раз до края далеко, он забил по воздуху крыльями, его приподняло, Придон успел увидеть белесое пузо, лапы на ходу подтягивались, прижались плотно-плотно, будто огромный зверь страшился зацепиться ими за облака.
Дракон сделал по воздуху расширяющийся круг, словно запоминал место, и ушел на юг.
Аснерд повернулся к Придону. Глаза сердито сверкнули.
– Ну, хватит храбриться? Придон признался пристыжено:
– Да как-то… не мог… при женщине.
Он торопливо вытащил из мешка меховую одежду. Еще когда сунул руку в мешок, уже ощутил тепло, а когда напялил на себя это куявское бесстыдство, почувствовал, как душа взыграла, а сердце счастливо запрыгало.
Вяземайт вытащил из мешка хлебные лепешки, мясо. На холоде надо есть часто и много, силы уходят на обогрев, а если в брюхе пусто, то какой из тебя воин?
– Нам вроде бы уже недалеко, – сказал Аснерд задумчиво. – Яська сказала, что вон за тем перевалом начинается спуск… Тьфу, подъем. Чудесная девушка! Как только управляется с таким зверем? Я думал, что погонщики драконов – зверюги покрупнее меня.
– А что за спуск? – прервал Придон. – Э-э, подъем? Он сам чувствовал, что хочется поговорить о такой странной наезднице, и потому спросил как-то чересчур резко, даже Вяземайт посмотрел с удивлением.
– В Долину Дэвов, конечно, – удивился Аснерд. – Но тут даже не подъем, нам просто перевалить через этот гребень. А дальше то, что… что там есть.
На всех пахнуло холодным ветром. Придон невольно поежился. Вяземайт произнес задумчиво:
– С этими дэвами дивно то, что никто не видел, что там в долине… Я все выяснил у местных колдунов и магов. С драконов не видать, а кто спускается, как вот сейчас попытаемся мы, тот просто исчезает. Как будто в воду ныряет! И уже не возвращается. Никогда.
Конст кивнул, глаза были задумчивые.
– Потому Яська и высадила нас по эту сторону гребня.
Да и то рисковала…
– Чем? – быстро опросил Вяземайт. Конст помялся, взгляд уводил, а голос прозвучал нерешительно:
– Ходят слухи, что у дэвов есть стрелы, которыми могут поражать все… что видят. Дракона собьют даже за облаками.
– Что насчет пеших? – спросил Аснерд деловито. Конст смолчал, Вяземайт ответил буднично:
– С пешими, что и с крылатыми. Все как с тем светом! Никто не пришел и не рассказал, как там. Аснерд хмыкнул:
– Так, может, там и есть тот свет?
Вяземайт смолчал, а Придон, чувствуя, что пора и ему что-то сказать, обронил:
– Скоро узнаю.
– Узнаем, – поправил Аснерд. Придон сказал с усилием:
– Нет, Аснерд. У тебя уже погиб сын по моей вине. Я всю свою жизнь буду проклинать себя, если твои дети потеряют еще и отца.
Аснерд фыркнул.
– Всю жизнь! Размечтался. Ты думаешь, тебе боги отмерили долгую жизнь?.. Нет, брат, такие долго не живут. Вяземайт сказал рассудительно:
– Давайте поступим умнее. В чем-то Придон прав, в чем-то нет. От того, пойдем вчетвером или он один, – разницы нет: дэвы и тысячу таких, как мы, – одним пальцем. Но и одному идти глупо, должен быть еще, который вернется и расскажет. Двоим надо здесь на случай, если прилетит Яська. Ей нужно будет объяснить, что двое чуть задержались… Хорошо я придумал?
– Ну, – сказал Аснерд, – по крайней мере, верно…
– Вот видишь, – сказал Вяземайт победно. – Так что мы с Придоном пойдем, а вам с Констом выпадает важная и трудная задача дождаться Яську и, при необходимости, уговорить ее задержаться еще на пару дней.
Придон кивнул, он со всем согласен, но Аснерд почему-то заспорил, вмешался Конст, долго что-то выясняли, а когда почти охрипли, Придон услышал грустный голос Конста:
– Мы старше Придона, но глава сейчас – он. Мы – лишь топорище, а он – карающее лезвие. На нем вся тяжесть и… ответственность. Потому ему и решать, а не нам, кто пойдет, а кто останется. Мы ведь помним… Придон, ты помнишь, что впереди долина, где живут дивы?.. Именно дивы?
Аснерд крякнул, сказал с неудовольствием:
– Ну, вообще-то я согласен. Понятно же, что сильные руки и тяжелый топор…
– Я тоже согласен, – заявил Вяземайт. – В страну, где сильны не мускулы, а магия, надо брать с собой чародея. Аснерд поморщился:
– Только не начинай снова… Придон кивнул.
– Я выслушал всех. Я думал. Я решил. Со мной пойдет… Конст.
Конст, ничуть не удивившись, к этому и подталкивал, закинул мешок за спину.
– Пойдем, – сказал он коротко. – Нам надо успеть перебраться через гребень до того, как солнце опустится.
Аснерд смотрел зло, буркнул:
– А не лучше перебираться ночью?
– Дэвы видят ночью так же, как и днем, – ответил Конст бесстрастно. – А вот мы – нет.
– А ты откуда знаешь?
– Про нас?
– Про дэвов, дубина!
– Знаю, – ответил Конст.
Солнце безжизненным светильником горело на белесо-голубом небе. Придон даже не ощутил на плечах привычного обжигающего жара, когда под прямыми лучами кожа начинает трещать и лопаться, а в тени замерзает вода. Да и трудно ощутить через толстую меховую шкуру. Они с Констом удалились за каменный гребень, прошли по узкой тропке над пропастью и одолели бурный поток, которому вздумалось изливаться почти с вершины горы, прежде чем Конст впервые разомкнул губы.
– Ты сделал верный выбор, – сказал он Придону в спину. – Так было правильно.
– Ты подсказал, – буркнул Придон. – Иначе мне бы навязали Аснерда или Вяземайта. Зато ты бы сидел у костра, вместо того чтоб тащиться вот так, обдирая бока и локти.
– Но я сам див, – ответил Конст. – Я лучше знаю, что тебя ждет.
Придон тут же спросил живо:
– А что меня ждет? Конст развел руками.
– Не знаю.
Они расхохотались, но смех был невеселым. Конст сказал смущенно:
– Я не знаю, что ждет, но все же знаю, что дивные люди, или дэвы, дивы – как вы называете, от вас отличаются лишь тем, что помнят старый мир. Как важно, оказывается, забывать!.. Как важно для выживания забывать знания, мудрость, культуру!.. Когда земля тряслась и рушились многоэтажные дома, из нас уцелели только те, кто выскакивал в чем есть и убегал в смертельной панике на открытые места, в горы, карабкался на утесы. А погибли все, кто пытался спасти и вынести книги, кто будил детей и выносил их спящими…
Голос сорвался, он застыл, глядя безумными глазами в пространство. Придон легонько тряхнул за плечо. Конст вздрогнул, сказал осевшим голосом:
– Дивьи люди тоже одичали, Придон. Но у них еще есть остатки былой мощи… У одних – одна мощь, у других – другая. Да, оказывается, можно одичать, даже оставаясь бессмертными!..
Придон перебил:
– Но мы сумеем срубить им головы? Конст поперхнулся на полуслове, глаза замерли в орбитах. После долгого молчания сказал уже другим голосом:
– Да, конечно. Не сейчас, так позже.
– Мне нужно сейчас, – возразил Придон. – Мне нужна рукоять меча Хорса!
– Ты её получишь, – ответил Конст глухо. – Сила дивов неизменна, а сила людей растет. Вы сломите мощь дивов, сотрете их с лица земли. От нас не останется и воспоминаний…
– Тогда прибавь шаг, – велел Придон. – Я хочу, чтобы это наступило как можно быстрее. Мне нужна эта рукоять! Я хочу увидеть, как счастливо улыбнется Итания.
Солнце наконец опустилось и светило с запада им в спины, зато с востока надвинулись грозные иссиня-черные тучи. Мир был залит холодными солнечными лучами, однако зелень блистала чистотой, свежестью. Конст, что выдвинулся вперед, обогнул скалу, вскрикнул и присел за камнем.
Придон поспешил к нему, Конст знаками велел пригнуться. Придон подполз, выглянул. Дыхание остановилось. На расстоянии двух выстрелов из лука на невысокой горе возвышался белый-белый замок. На фоне грозных туч он блистал, как драгоценный камень. Придон не мог оторвать от него взгляда, сердце начало стучать чаще, взволнованнее.
– Дэвы, – прошептал он. – Я думал… что должны быть обязательно чудовищами!
Конст сам не мог оторвать зачарованных глаз. На лице его быстро-быстро сменялись выражения восторга, зависти, непонимания, страха и ликования.
– Мы, – ответил он таким же шепотом, – разные… Мы можем быть разными.
– Тогда почему, – спросил Придон с удивлением, – вы не стали все красивыми?
Конст покосился на чудовищно вздутую мышцами грудь друга, обозрел перевитые мускулами плечи и бугристую спину, отвел взгляд и ответил непонятно:
– Одинаковость не бывает красивой. А в красивом кувшине может оказаться гнилая вода. Будем спускаться?
– Я пойду один, – ответил Придон. – Ты выжди, потом спускайся, но за мной не следуй. Я буду пробираться к их дворцу в одиночку.
– Может быть, я? Ты же знаешь, что я…
– Знаю, – оборвал Придон. – Но лучше об этом забыть. Да и… понимаешь, вдруг да придется драться? Я бы не хотел, чтобы ты дрался против своих.
Конст нехотя кивнул.
– Я тоже.
Придон шлепнул его по худому плечу.
– Жди. Спустись ниже, там вроде бы пещеры, ручей. Я… обязательно вернусь.
– Сколько ждать?
Придон окинул взглядом долину.
– Думаю, если за пару дней ничего не отыщу, вернусь за тобой.
Он опускался быстро, в голове стучали острые злые молоточки, а камни, за которые хватался, были горячими, но пальцы не обжигали.
Он наконец понял, что сам разогрелся, как раскаленное в горниле кузнеца железо. Это уже Долина Дэвов, где обломок дивного меча, это уже почти победа… половина победы, ибо никто и никогда из смертных сюда ещё не добирался!., а потом он на этом же драконе к Итании, она одаряет его благосклонной улыбкой…
Дважды на пути вставала странная призрачная радуга. Всякий раз он чувствовал, как его тело проходит будто сквозь влажный туман. Однажды дорогу загородил водный поток, что бурно ниспадал с горы. Придон замедлил шаг, но поток выглядел полупрозрачным, вода даже не шумит, а брызги исчезают прямо в воздухе…
Он вытянул руку, засмеялся и прошел насквозь.
– Итания, – сказал он шепотом. – Все для тебя, Итания… Весь мир существует для тебя, Итания! Ты есть богиня… Я умру, если ты взглянешь сердито…
Слова пошли изломанные, горячечные. Он сам смутно дивился.
Снова проснулся в нем и заговорил неведомый бог, что наполняет уже не только сердце, но все тело сладкой болью, щемом, тоскою и страстью, от слов которого из-под лопаток прорастают незримые крылья, душа то взмывает к небесам, то падает в темные бездны ада, кувыркается в радуге, скачет по вершинам деревьев, а сам он чувствует себя, как могло бы ощутить, наверное, чистое ядро ореха, когда внезапно раскалывается серая сморщенная скорлупа, покрытая пылью и грязью…
Три острых копья появились ниоткуда.
Три лезвия уперлись в грудь, он шелохнулся, и тут же три тонкие струйки крови появились на груди. Он вскинул глаза. Лица троих существ, что держали копья, были суровыми и холодными.
Он замер, не столько от страха и боли, сколько от неожиданности. Совсем не дивы, а… ну да, эльфы, о которых столько слышал каждый артанин, каждый куяв! Наверное, даже дикие славы наслышаны о прекрасных бессмертных, что живут в дремучих лесах или среди неприступных гор. Все трое тонкие и стройные, в легких, но явно очень теплых одеждах, лица точеные, бледные, изящные, с удивительно острыми удлиненными ушами.
– Смертный, – проговорил один чистым красивым голосом. – Смертный… Я не могу понять, как он здесь оказался? Второй эльф рассматривал Придона с явной брезгливостью.
– Я тоже не понимаю, – сказал он высоким чистым голосом, – как ему удалось отыскать этот проход. Ведь он закрыт всеми видами магии для людей, зверей и птиц. А также для дивов, гномов и даже богов. Ты маг?
Придон прохрипел:
– Как из медведя… танцор.
– Да? Странно… Защита наша… все верно – цела! Но ты как-то прошел. Правда, никакой маг не мог бы пройти через наш Пояс. Никакой чародей не смог бы даже увидеть!
Эльфы с копьями начали теснить к краю пропасти. Придон отступал, лезвия копий острее бритв, а ноги от изнеможения все ещё дрожат, еле держат измученное тело.
– Ладно, Гордальф, – сказал второй, – позабавился, и хватит. Наш господин все узнает сам.
– Ты хочешь его отвести во дворец?
– Да.
– Зачем? Это просто грязный невежественный дикарь.
Ещё один дикарь. Мало ли их было?
– Немало, – согласился эльф. – Почему-то полагают, – что именно они – первые.
– И вообще, – сказал второй с холодным злым смехом, – единственные.
– Да, – согласился первый, – единственные. А третий молча зашел со спины и упер острие копья в спину. Придон вынужденно сделал шаг. Мелькнула сумасшедшая мысль попытаться выхватить копье, разметать их всех, эльфы не выглядят очень сильными, даже просто сильными не выглядят, чересчур утонченные, изысканные, но острия копий как бритвы, его кожа подавалась сразу, даже не натягивалась, горячая струйка уже стекает по спине.
Он пошел, острия стерегли каждое его движение. Из-за поворота скалы начал выдвигаться дворец. Сперва Придон даже не понял, что это дворец, показалось, что выплывает огромный сверкающий кристалл, исполинский алмаз, а когда внезапно сообразил, что это настоящий дворец, ахнул, сам добежал до самого края пропасти, откуда видно дворец целиком, остановился на краю бездны, потрясенный, ошеломленный так, что уже не замечал направленных на него копий.
Появился еще один эльф, высокий, с седыми волосами до плеч, узколицый, одет изысканно, но Придон успел заметить разве что небольшую корону на белых волосах, снова засмотрелся на дворец.
Трое эльфов начали рассказывать, как и где захватили чужака, эльф с короной на голове прервал нетерпеливым жестом.
– Я видел, – сказал он, глаза не отрывались от восторженного лица Придона, – потому и здесь… Дивно, очень дивно!.. Что, дикарь, тебе нравится мой дворец?
Придон смотрел ошалелыми глазами. Даже не заметил, что его оскорбили, израненные опухшие руки прижал к груди, из сердца вырвалось:
– Я даже не знал, что на свете может существовать такое прекраснейшее чудо!
– Может, – подтвердил король эльфов холодно, – может, как видишь.
– Только ради этого, – сказал Придон зачарованно, – стоило идти сюда… Посмотреть и умереть! Эх, ей бы…
– Что? – переспросил король.
– Ей бы, говорю, показать…
Он смотрел жадно, не отрываясь, уже вел Итанию к этому дворцу, показывал, она ахала и всплескивала руками, тоже удивленная такой красотой.
Король с недоверием смотрел в его восторженное лицо.
– Ей, – переспросил он, – женщине?
– Да, – шепнул Придон. – Ей бы это показать… подарить, чтобы радовалась, чтобы смеялась счастливо и весело! Ведь ее смех заставит алмазы блестеть еще ярче, ее маленькие ножки превратят гранитные плиты пола в мраморные, а ее взгляд заставит вспыхнуть светом тьму, оживит неживое…
Он что-то говорил еще, быстрое и бессвязное, король эльфов смотрел с гримасой гнева. Второй эльф наклонился к его уху, но сказал громко, услышали все:
– Это же дикарь! У него ум и чувства дикаря. Король проговорил, пристально глядя на Придона:
– Да, очень цельные чувства.
– Но в них нет изящества!
– Нет, – согласился король. – Но силы с избытком. Третий эльф с другой стороны добавил с тонкой улыбкой:
– И наоборот верно тоже…
Очень медленно лицо короля смягчилось, улыбнулся одной половинкой рта, сказал с некоторой неловкостью:
– Никто ещё… никто еще не сумел похвалить мой дворец так… сильно! Многие говорили красиво и изысканно, но так мощно… как будто горная лавина на меня сорвалась!
Придон очнулся, смутился, он сам не помнил, что бормотал его дурной язык, спросил со стыдом:
– Я что-то не то сказал?
– Говорил не ты, – буркнул король, – говорило твое сердце. Прямо орало! Оно у тебя грубое, как неотделанный алмаз, но алмаз все равно алмаз, даже если еще далек от бриллианта. Ведь в самом деле… все лучшее добываем для своих женщин. Мысленно лучшие в мире драгоценности примеряем к их ушам, лучшие в мире ожерелья навешиваем на их шеи… И если ты этот дворец хотел бы подарить ей, то это в самом деле лучший в мире дворец. Ты не мог бы сказать лучше. Да, ты нашел такие слова, варвар!.. Но что же с тобой делать?
Второй эльф наклонился к уху короля, пошептал, недружелюбно глядя на Придона. Король скривился, но кивнул.
Второй сделал знак копейщикам. Те быстро придвинулись к Придону, копья неумолимо приближались к груди. Еще несколько эльфов подняли луки. Он понял, что не стреляют, чтобы не тащить труп к краю пропасти. Лучше, когда упадет туда сам…
Третий эльф тоже что-то сказал королю. Тот нахмурился, брезгливо посмотрел на эльфа, затем на Придона.
– Ты утверждаешь, что ты не маг? – спросил он подозрительно.
– Не маг, – ответил Придон.
– А что за заклятия ты шептал, когда полз по этим скалам?.. Не отпирайся, тебя слышали!
– Если слышали, – пробормотал Придон, – то что вам ещё?
– Слышали, – сказал король, – что ты бормотал. Но что, расслышать не удалось. Говори, и ты можешь продлить свою жизнь на столько, пока будешь рассказывать.
Придон неотрывно смотрел на сказочный дворец.
– Это не заклятия, – ответил он.
– А что?
– Песни.
Эльф отшатнулся, глаза из удивленно удлиненных стали круглыми, как у большой совы.
– Песни? У тебя?
Второй эльф сказал с презрительной гримасой:
– Ваше Величество! Я надеюсь, мы не станем слушать это… которое у них… песни? То, что зовется песнями?
– Нет, конечно, – согласился король, посмотрел на Придона, спохватился: – А почему, собственно, нет? Пусть повторит, что шептал там. Возможно, в его песнях какая-то волшебная нить?
– Ваше Величество! – ахнул второй эльф. – Да есть ли на свете что-то более грубое, чем песни человека? И есть ли на свете что-то более тонкое и изысканное, чем песни эльфов?
– Нет, – согласился король. – Но все же пусть споет. Эй, приговоренный! Тебе разрешается спеть ту песню, что ты бормотал…
Придон ответил, не отрывая взгляда от дворца:
– Я ещё не составил слова. Ведь эти песни составляю я сам. Но если хочешь, я спою последнюю из песен, которую закончил.
Второй эльф заткнул уши и с гримасой отвернулся. Третий саркастически улыбался, Придон не понял, к кому относится та улыбка.
– Пой, – велел король.
* * *
Комментариев нет:
Отправить комментарий