Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть перваяЧасть вторая
Часть третья
Артания
Моим друзьям и недругам, с которыми так славно проводим время в Корчме!
К читателю
От древних авторов дошли сведения, что задолго до возникновения Киевской Руси на тех же просторах существовали могучие государства: Куявия, Славия, Артания. Это почти все, что известно. Т.е. простор для пишущего!
Нас собралась могучая кучка, каждый пишет в цикл «Троецарствие» по роману, где минимальный объем должен быть не меньше чем 200 тысяч слов. К примеру, в данном романе их 207 тысяч. Это вдвое больше, чем в привычных нам хард-корах.
Надеюсь, вы получите от этих толстячков удовольствие! Напоминаю адрес нашей могучей кучки:.
А также знаменитой Корчмы.
Искренне ЮРИЙ НИКИТИН
Часть вторая
Глава 18
В ноги грело, однако щеку холодило так, словно он лежал на сосульке. Приоткрыл глаз, над ним скальный навес, свисает смерзшийся снег. Уже превратился в мелкие сосульки, доносится потрескивание веток, оттуда веет теплым воздухом. Сам он лежит на груде меха и под теплой длинной шубой. Спасибо Яське, уговорила дураков взять с собой…
Аснерд и Вяземайт неспешно разделывали горного козла. Красные куски мяса аккуратно разложены на камне, внутренности вывалены неопрятной кучей. Услышав шорох, Вяземайт оглянулся. Лицо его было суровое, осунувшееся.
– Проснулся?.. – спросил он с некоторым сомнением. – В самом деле проснулся?.. А то ты просыпался вроде, но такую чушь нес…
– Где Конст? – спросил Придон, вспомнил, что Конст погиб, как воочию, увидел его красивую смерть, застонал и закрыл глаза. Минуту боролся с собой, открыл глаза, прошептал: – Конст погиб как мужчина… Он ехал слабым, но погиб сильным… Мой меч… где мой меч?
Подошел Аснерд, присел на корточках. В глазах были тревога и глубокое участие.
– Лежи, лежи, – сказал он. – На месте твой меч. В ножнах. Вон они, рядом. Мы уж думали, что не выживешь… Вместо тебя пришел чуть ли не скелет, обтянутый кожей!.. Что там с тобой делали?.. Двое суток спал беспробудно. А потом еще трое только ел и спал. Хоть мясо чуть наросло… Лежи, лежи!.. Яська должна прилететь только через три дня.
Придон прошептал:
– Аснерд… Снова Аснерд! Как ты догадался выйти навстречу?
– Ты бы и сам дошел, – сказал Аснерд.
– Не знаю… – прошептал Придон.
– Дошел бы! Ты бы видел, как ты пер!.. Как лось по молодым кустам.
Вяземайт тоже присел рядом, лицо волхва было очень серьезным, в глазах глубокое участие.
– Как погиб Конст, расскажи.
Придон хотел вкратце, но перед глазами встали во всей страшной красоте огромные залы дэвов, их несметные сокровища, мимо которых проходил, как в тумане, странный облик этих обитателей Башни, их нечеловеческую жизнь, к которой приспособились со времен, как появилась Луна, сам чувствовал, как голос дрожит и прерывается, но тот постепенно креп, в нем зазвучали сила и гордость, ибо Конст погиб… а не помер в постели, как женщина, погиб достойно, отдавая жизнь за други своя, а это самая достойная смерть для человека…
Хотя он был дэвом, добавил для себя, но смолчал. Незачем теперь, кем был Конст, из какого народу и под какими богами жил.
Костер полыхал неярко, но в тесной пещере красные сполохи бегали по стенам и своду, а выход Аснерд заткнул каменной плитой, так что воздух прогрелся, словно в жаркий летний день, даже снег у далекого выхода начал таять.
Вяземайт несколько раз гадал на Конста, хмурился, ворчал, пробовал снова и снова. Придон помалкивал, делал вид, что не замечает неудачи волхва. Для того чтобы гадать, надо хотя бы знать, что Конст был нечеловеком…
– А то, что началась снежная буря, – объявил Аснерд, влезая в дыру, – знаете?
Вместе с ним в пещеру ворвалась струя ледяного воздуха. Придон зябко повел укутанными в меха плечами и придвинулся к огню. Вяземайт оторвал взор от веревочки с узелками. Глаза были измученными, а взор недоумевающим.
– Странно, – пробормотал он, – среди лета…
Аснерд коротко хохотнул, тут же умолк, лицо стало напряженное, Придон сразу вспомнил Тура, у того точно так же поднимались брови, когда он к чему-то напряженно прислушивался.
– Похоже, – проговорил он негромко, – это дракон… Его рев.
Вяземайт сказал недоверчиво:
– Что можно услышать при таком ветре? К тому же рановато… Яська точно сказала, когда прилетит!
Придон приблизился к выходу из пещеры. Сплошная метель, снег мечется с жутким леденящим свистом. В груди тревожно екнуло. Вяземайт прав, дракон прилетел слишком рано. А что, если это враги?
Он оглянулся на топор. Широкое лезвие заледенело, топорщится острыми иглами инея. Вся рукоять покрыта ледяной корочкой… При мысли, что надо будет выходить в этот леденящий ужас, дрожь пронзила все тело. Зубы начали постукивать, он подул на замерзающие пальцы и поспешно сунул их под мышки.
– А тебе не почудилось? – спросил он с надеждой.
– Дракон, – ответил Аснерд уже увереннее.
– Может быть, просто летит мимо?
– Может, – согласился Аснерд. – Хотя нет… не зря ревет.
– На охоту, – продолжал Придон с надеждой, – или у них брачный период…
Вяземайт бросил раздраженно:
– Да бросьте!.. Какая охота, какой брачный! В такой мороз только до брачности. Гору не видать, а какие коровы пасутся в эту метель?.. Это к нам, точно. Ревет, предупреждает.
Аснерд покачал головой:
– Что за дурь? Мы выждали бы, пока буря утихнет.
Он говорил медленно, брови сдвинулись, воевода думал о другом, и Придон почти видел, как он перебирает драконов, какие из них способны выдержать такой ураганный напор ветра. Как рассказывал еще Антланец, только большой серый дракон может летать в бурю, он абсолютно непригоден в бою, как непригодна корова, зато может нести на себе сразу пять-семь воинов в полных доспехах. А еще где-то в горах есть почти тайная Долина Драконов, где Иггельд разводит черных драконов, страшных, как голодные волки, способных нести только по одному седоку, который управляет и указывает, на кого нападать, ведь драконам все люди – просто добыча, но это не черный, черный страшен в бою, но ветер снесет как бабочку, это явно тяжелый серяк…
– Кружит над нами, – сказал Аснерд. – Идиот! Что он хочет?
– Над нами?
– Над этим местом.
Вяземайт выругался. Придон придвинулся к выходу. От этого движения сапоги затрещали. Звеня, осыпалась тонкая корочка льда. Вся одежда была мерзко жесткой, топорщилась, как сухие листья.
Вяземайт сказал сварливо:
– Неужели нам придется выходить?
– Вряд ли дракон догадается залететь вовнутрь, – ответил Аснерд.
Придон со страхом смотрел из пещеры. Ветер несется с такой скоростью, что сможет катить валуны. Слышен непрерывный едва слышный звон, это ледяные кристаллики ударяются о каменную плиту.
Аснерд сказал со злым весельем:
– А кто это отказывался от куявских шуб?
Он посмотрел на Вяземайта, но волхв сделал вид, что не знает такого, отпихнул воеводу и первым вышел в бушующий ад. Придону стало совестно, он выбежал следом, чуть-чуть опередив Аснерда.
Свирепый ледяной ветер согнул его пополам. Придон закашлялся, леденящий холод обжег гортань и заморозил легкие. Он прикрыл рот обеими ладонями, легкие могут превратиться в лед раньше, чем он доставит в Куябу рукоять меча и увидит Итанию, задержал в груди воздух, чтобы там хоть немного прогрелся, постоял, держась за выступ скалы и повернувшись спиной к урагану.
Когда еще сидели в пещере, этот ветер стонал, свистел, выл и завывал жуткими могильными голосами. Сейчас же он торжествующе взревел, набросился со всей мощью, терзал, забивал горсти снега… нет, мелкого льда в складки одежды, за ворот, пихал в уши, ноздри, ловил миг, чтобы человек приоткрыл рот… даже не приоткрыл, а чуть разжал плотно стиснутые губы, а дальше он сам с силой вывернет губы так, что невольно разожмешь челюсти, и тогда в рот и глотку вобьет снега больше, чем есть во всей долине.
На миг показалось, что в ночи блеснуло. Но то ли дракон полыхнул огнем, то ли ураган с силой ударил крохотной льдинкой в глазное яблоко, Придон безуспешно всматривался в белесое мерцающее небо. Сбоку на миг вспыхнул яркий свет, ушел вверх огненным столбом и вскоре бессильно помер.
Придон стиснул челюсти, терпел. Крохотные частички льда с огромной силой впивались в лицо, пронизывали кожу, как пронизывают ее жала ядовитых ос. Он снова подумал, что если бы Яське не удалось уговорить взять с собой эти меха, то сейчас превратился бы в иссеченную ледышками кровоточащую статую.
Над головами пронесся глухой звук. Придон не сразу признал рев дракона, измученный, на пределе издыхания, рев загнанного зверя.
– Вот они!
Это кричал Аснерд, а через мгновение и Придон увидел, как из тьмы вынырнуло нечто бесформенное, пронеслось с востока на запад, исчезло. Показалось, что пахнуло на краткий миг запахом свалявшейся шерсти и старой донной рыбы, Аснерд закричал и метнулся во тьму.
Придон согнулся, стараясь не дать ветру покатить, как перекати-поле, заставил себя оттолкнуться от каменной стены. Ураган набросился с такой силой, что приходилось почти опускаться на четвереньки. Он с ужасом думал о том, что дракону здесь точно не сесть, ибо даже в ясный день приходилось выбирать, чтобы опуститься точно между острыми пиками и уродливыми глыбами, иначе пропорет брюхо, а сейчас так вовсе…
Над головой раздался приближающийся надсадный рев. Придон рухнул вниз лицом, а над самой головой, едва не ухватив за волосы, пронеслись гигантские лапы с острыми и длинными, как столовые ножи, когтями. Едва вскочил, ветер воспользовался ошибкой и прокатил его с десяток шагов, пока раскинутые руки не зацепились за камень.
Земля дрогнула. Удар был таков, словно сорвалась лавина. Придон привстал, тут же упал на колени и зажал уши: раздался страшный рев, чудовищный вопль, предсмертный крик боли, когда могучий здоровый зверь видит свое изломанное тело и понимает, что жизнь сейчас кончится… а проклятый враг все еще жив!
Рев стал тише, а затем свист ветра заглушил вовсе, в нем Придон различил вопли торжества. Кое-как поднявшись, он двинулся в том же полусогнутом состоянии, кашлял, стонал, едва не плакал, все равно никто не увидит, горло жгло, словно хлебнул расплавленного олова, лицо горит адским огнем, и он останавливался, чтобы растереть отмороженные места.
Череп сузился от холода, выдавливал мозг через уши, Придон слышал треск, его шатало от боли в голове. Кашель терзал, отнимал последние силы, хотя закрывал рот, как мог, а воздух хватал скупыми короткими глотками.
Внезапно он ударился о что-то огромное и твердое. Сильные руки ухватили его за плечи. Лицо Вяземайта было страшным, перекошенным.
– У тебя отморожено лицо!
– Где Аснерд? – крикнул Придон. Ветер сорвал слова прямо с губ и унес, но Вяземайт услышал, прокричал:
– Он уже там… Смотрит.
Придон дал растереть себе щеки и нос, больно, но затем по коже начали колоть острые иглы, изнутри к поверхности начала пробиваться кровь. Вяземайт повернул его и толкнул вперед, Придон чувствовал, что старый волхв идет за спиной, торопился, чувствуя стыд, что старые герои и здесь опекают его, как младенца.
Ветер швырял в лицо плотную тучу мельчайших льдинок, Придон слышал только свист, рев, а затем ему почудилось, что слышит какие-то звуки.
Но это не были те звуки, какие издает человек.
Лунный свет упал на массивную гору, по крайней мере Придон счел это за гору, даже когда ударился лицом о нечто выпирающее вперед, словно расщепленный ствол дерева, попробовал обойти, нечто острое зацепилось за одежду, он раздраженно попытался освободиться, похолодел.
Когти на лапе дракона еще дергались, жили, не смирялись с гибелью огромного тела. А впереди, в тени огромной отвесной стены, что подпирала небосвод, громадилась туша дракона. Придон даже не смог увидеть голову, ее либо разнесло, как яичную скорлупу, либо вмяло вместе с длинной шеей в плечи, а те тоже сплющило, сам дракон стал вдвое короче, зато значительно шире.
Иглы гребня тоже сложились почти все. На трех висели люди, двое пытались освободиться, третьего ветер трепал, как тряпочную куклу.
В тени копошился Аснерд, кого-то поднимал, встряхивал. Вяземайт обогнал Придона, крикнул, перекрывая визг ветра:
– Перевязывать не надо! Неси в нашу пещеру.
– Тут кровь так и хлещет…
– На таком морозе и ветру раны закроются… уже закрылись. Бери этих двух, я посмотрю остальных… Придон, сможешь снять тех со спины?
Придон вздрогнул, прокричал:
– Все, что смогу!
На лапу вспрыгнул, тут же поскользнулся на обледенелых чешуйках и сорвался на другую сторону. Затылком треснулся так, что искры осветили весь мир. Сцепив зубы, полез снова, дракон весь в броне, огромная чешуйчатая рыба, только чешуйки размером с тарелку, ближе к спине уже толстые костяные шипы, а вдоль хребта вообще длинные прочные иглы гребня. Говорят, этот гребень только для красоты, как у петуха, но Придон видел, как быстро поднимает гребень ерш, ни одна щука не рискнет проглотить эту маленькую рыбку со вздыбленным гребнем, так что гребень может быть не только для красоты…
Он сорвался, сполз на животе по выпуклому боку. Жесткая чешуя задрала меховой жилет, Придон закричал от страха и неожиданности, когда голым животом проехал по ледяному, промороженному еще в полете боку чудовищного зверя. Стыдясь своего вопля, сжал челюсти до хруста и полез уже неистово, обламывая ногти, хватаясь за все выступы, не жалея обмороженные пальцы.
Человек, что слабо пилил ремень, вскрикнул:
– Артанин!.. Придон, спаси меня!
Придон ахнул от изумления, закашлялся, так как свирепый ветер тут же вбил на самое дно легких ледяной кляп. Он выхватил из рук Черева нож, перехватил ремень, прокричал:
– Черево, ты? Идти сможешь?
– Идти? – спросил Черево в ужасе. – Я?
Придон молча повернулся ко второму. Тот уже освободился от упряжи, прижался к игле гребня всем телом, на Придона взглянули серые настороженные глаза, сейчас сильно затуманенные болью.
– Третий мертв, – сказал он, предупреждая вопрос. – Не знаю, как он ухитрился. Воин был сильный… Куда теперь?
– Мы схоронились от бури в пещере! – закричал Придон. – Спускаемся, а там я вас отведу. Отнесу…
Аснерд уже исчез, вместо Вяземайта удалялась некая темная копна. Придон соскользнул первым, подхватил Черево, принял второго. Тот застонал, сказал нехотя:
– У меня что-то со спиной…. Придон не услышал, крикнул:
– Что?
– Спина, – прокричал мужчина.
Он закашлялся, изо рта хлынула кровь, что показалась в лунном свете черной, как деготь. Черево вскрикнул в ужасе:
– Хрольд, ты не смей… Мы без тебя все погибнем! Придон присел, велел Череву:
– Быстро залезай на спину!.. Сорвешься, пеняй на себя. Искать не стану.
Он взял мужчину, которого Черево назвал Хрольдом, на руки. Тот попытался отвести его пальцы в сторону, но Придон схватил в охапку и побежал. Теперь ветер дул в спину и чуть-чуть вбок, бежать легко, только бы не потерять дорогу…
Черево плюхался на спине, как большая лягушка, давил горло, но Придон от усилий чуть согрелся, хотя сильная дрожь все еще сотрясала с головы до ног. Ветер выл, рычал, пытался сбить с ног, коварно забегал сбоку.
Черная громада стены выросла неожиданно. Придон ударился плечом, пробежал, едва не падая, но теперь есть ориентир, и уже через сотню шагов он налетел на плоскую плиту. Черево охнул, ободрал локоть. Плита отодвинулась, Придон опустил раненого на землю, Черево первым на четвереньках с непостижимым проворством вбежал в пещеру.
Аснерд и Вяземайт втащили Хрольда, Придон залез следом и задвинул плитой вход. В глубине уже горел костер, но Придон не чувствовал тепла. Под стеной сидели и лежали люди в теплой одежде воинов Куявии. Аснерд тут же принялся растирать Придону лицо, Вяземайт посмотрел на руки Придона, ахнул, начал шептать заклятия и тоже тер, щипал, пока на побелевшей как мрамор коже не начали проступать красные пятна. Щипало невыносимо, Придон едва терпел, взмолился:
– Лучше заняться ранеными! Им досталось сильнее.
– Они куявы, – буркнул Аснерд бессердечно. Пояснил: – Это их горы, знали, на что шли. А за тебя мы отвечаем.
Из восьми человек, летевших на драконе, двое погибли от удара о стену, один недвижим с поврежденной спиной, все остальные в кровоподтеках, ссадинах, с выбитыми пальцами, двое с переломами ребер, ещё двое шамкают, потеряв передние зубы.
Черево спросил торопливо:
– Отыскал рукоять?
Придон, открывший уже рот для утвердительного ответа, перехватил предостерегающий взгляд Вяземайта. Старый волхв смотрел на него так, словно замахнулся копьем.
– Да, конечно, – ответил Придон. Черево вспыхнул от радости, но Придон тут же добавил: – Но мы пока что оставили её там.
Черево спросил испуганно:
– Где?
– Там, – ответил Придон. – Под охраной еще надежнее, чем была. Черево ахнул:
– Но… зачем? Придон отмахнулся.
– Мы не о том говорим. Как вы здесь оказались? Почему в такую бурю?.. Договаривались же, что за нами прибудет дракон только через два дня. Что случилось?
Черево сказал тускло:
– Во дворце решили, что ты можешь… успеть раньше. А какие тут бури, сам видишь. Решили прислать пораньше, чтоб ты не замерз здесь, если управишься не за неделю, а за пару дней.
Аснерд кивнул, соглашаясь, вид спокойный, лицо, как всегда, неподвижное, но Придон знал его слишком хорошо, видел, воевода сильно встревожен. И не верит ни единому слову.
Он замерзал, тонул в снежной буре, а когда вздрогнул и открыл глаза, его трясло от холода. За каменной плитой ревела снежная буря, в щели набивался снег, что пологим холмиком тянулся почти до середины пещеры, где темнел и таял.
В пещере темно, только под дальней стеной слегка светятся багровые угли. Придон заставил себя подняться, все тело болит, словно всю ночь дрался с дэвами. Шатаясь, добрался до очага, положил мелкие прутики поверх углей, там слишком мало жара, добавил сверху поленьев.
Тонкие язычки огня начали лизать прутики, пробились наверх, по пещере пошли яркие блики. Высветились темные неподвижные фигуры. Все сбились в кучу, жмутся один к другому, сберегая тепло. Пар от дыхания поднимается как легкий туман, но на низком своде оседает длинноигольным инеем. Даже стенки блестят, за ночь покрылись, как глазурью, тонкой пленкой льда.
Аснерд пошевелился, лицо серое, измученное. А вчера так лихо таскал раненых, подумал Придон с раскаянием. Сил у старика, может быть, и больше, но вот восстанавливает их быстрее он, Придон. На этих камнях вряд ли сумел заснуть и Вяземайт. А если и заснул, то не отдохнул, это точно.
Он набрал снега в котел, утоптал, поставил на огонь. Теперь видел, куявы уже не спят, но не поднимаются, смотрят угрюмо, наблюдают за шапкой снега над краем котла, она темнеет, опускается, пропитывается водой.
Костер разгорелся, поленья расщелкивались, словно грыз огромный бобер. Оранжевые языки огня поднялись выше, от костра наконец начала распространяться волна тепла. На своде среди белоснежного инея появилось темное пятно, крупные капли срывались, как спелые груши с дерева, в костре шипело, взлетали легкие комочки пара.
Затем пятно расширилось, капли падали уже и за костром, но ближе к выходу снова превращались в блестящие, похожие на чешуйки молодого дракона, льдинки.
От стены раздалось кряхтенье. Черево приподнялся на локте и наблюдал за костром. Придон поймал на себе внимательный взгляд. Против ожидания, Черево выглядел сравнительно неплохо.
– Как долго продлится эта буря? – спросил он Придон изумился:
– Кто из нас куяв?
– Куявия – огромная страна, – ответил Черево с достоинством. – У нее есть море, на островах которого я еще не бывал, есть эти чертовы горы… на которых тоже не бывал и куда меня больше не затащить никакими деньгами, женщинами или землями.
– Артания еще больше, – возразил Придон вызывающе. – У нее тоже есть море… даже два – северное и южное!., есть горы – все намного выше, а земли наши так и вовсе бескрайние.
Черево сказал примирительно:
– Да-да, кто спорит? Конечно же, в Артании камни тверже, снег белее, а вода мокрее. Я только хочу побыстрее вернуться.
Кто-то длинно и злобно выругался. Придон резко обернулся. Двое воинов стояли над Хрольдом. Один встал на колени, опустил руку на лицо. Придон мгновенно оказался рядом. Командир был не просто мертв, у него в глазах блестел лед, словно остыл ещё с полуночи.
Воин провел ладонью, опуская веки Хрольда. В глазах ветерана были злость и отчаяние. Похоже, вместе прошли не одну войну, сражались спина к спине, но вот так нелепо умереть в пещере после дурацкого удара впотьмах в стену?
Все не двигались, в пещере еще витала на широких крыльях смерть, и никто не хотел, чтобы она его заметила. Придон ощутил на себе взгляды, на него смотрели как на старшего, даже Аснерд и Вяземайт.
– Он умер, – сказал Придон горько. – Чертова буря!
– Он ещё долго держался, – сказал Черево. – Двое погибли сразу. А были не самые слабые воины!
Придон кивнул, пошел к выходу. По ту стороны плиты все еще ревела буря, струйки холодного воздуха проникали в пещеру, как острые ледяные ножи. Он долго стоял, замер, глядя бездумно на струйку снега под ногами. Даже не снег, а мелкие кристаллики льда. Мелкие, но острые, как крохотные ножи.
Сзади послышались шаги. Аснерд положил руку на плечо, грубый голос прошелестел почти в самое ухо:
– Тебя что-то беспокоит?
– Ещё бы, – буркнул Придон.
– Да я не о буре…
– Беспокоит, – ответил Придон. – Ты не заметил, что их командир умер не от раны? И не потому, что замерз. Аснерд насторожился.
– А что случилось?
– Его убили, Аснерд, – ответил Придон горько. – Обязательно бы выжил, но его просто задушили.
Аснерд ахнул, быстро оглянулся. Придон не поворачивался, но чувствовал, как острые медвежьи глазки воеводы быстро и прицельно обежали всех прибывших. Затем Аснерд так же тяжело развернулся, посопел рядом, раздумывая.
– Зачем?
– Откуда я знаю, – ответил Придон тоскливо. – Что-то непонятное. Если хотели убить нас, то могли бы сразу… Хотя нет, были и так побиты, а мы нет. Но могли бы ночью перерезать нам глотки!
Аснерд подумал, сказал настороженно:
– Эту ночь еще не решались. У них руки дрожали, а мы спим чутко. Зато в следующую, если буря не прекратится…
– А если скоро кончится?
– Попытаются перерезать нам глотки, когда будем спускаться. Надо сказать Вяземайту, чтобы был настороже.
– Вяземайт уже настороже, – ответил Придон. Он вспомнил предостерегающий взгляд волхва, когда Черево спросил о рукояти меча. – Вяземайт всегда настороже.
С покойником оставаться никому не хотелось, и, когда Придон предложил похоронить Хрольда, вызвались сразу все четверо его воинов.
Едва сдвинули плиту, как сильный порыв помог отодвинуть, а потом Придон с ужасом ощутил, как ураган тащит тяжеленную плиту по спрессовавшемуся до твердости льда снегу. Он закричал, упал на глыбы, стал цепляться, ему помогли, кое-как подтащили обратно, в то время как Аснерд вынес мертвое тело.
Могилу долбить не решились, леденящий ветер пронизывал до костей, кое-как углубили мечами и топорами подходящую трещину, быстро уложили мертвого, засыпали сверху тяжелыми камнями.
Когда влезали в пещеру, Придон оглянулся. Над местом захоронения буря уже намела снежный холмик. К полудню снег станет по крепости равным льду, никакой зверь не сумеет добраться.
Придон велел прибывшим воинам выйти и срубить сухое дерево, что торчит из расщелины. Хворост заканчивается, а без огня здесь не выжить. Вязеймата предупредил, чтобы с мешка с мясом и сухарями не слезал, кто знает, сколько здесь длятся бури.
Он чувствовал, что голос его звучит сильно, уверенно, Вяземайт кивнул, Черево промолчал, а двое тут же взяли мечи и вышли в белый ад, отодвинув плиту. Придон нырнул следом, чтобы два раза не впускать холодный воздух, колючий снег больно полоснул по лицу, ветер торжествующе взвыл в ушах и похоронной песней отозвался в черепе.
Однако тучи двигались уже рваные, иногда проглядывало солнце. Он пошел в другую сторону, снег и ветер подталкивали в спину. Когда-то здесь со скалы бежал водяной поток, замерз, огромные глыбы сверкающего льда искрились в редкие моменты, когда на них падал луч солнца.
Древко хоть и остыло, но это не железо, к которому прикоснись – сразу кусок кожи подаришь. Придон размахнулся, двумя ударами отколол глыбу с хорошего барана размером, с облегчением сунул топор в петлю, нагнулся за отколотым льдом.
Пальцы подхватили снизу, он начал разгибаться…
Голову тряхнуло, будто ударили в лоб молотом. В глазах блеснул ослепительный свет. В черепе раздался треск, звон, загудело. Он чувствовал, как из ослабевших пальцев вываливается глыба, ноги подкосились, успел увидеть, как навстречу метнулась крупнозернистая поверхность слежавшегося снега.
* * *
Комментариев нет:
Отправить комментарий